​«Путешествие в Элевсин» Виктора Пелевина: Будущее в прошлом

В 2020 году, говоря о другом творении Виктора Пелевина под названием «Непобедимое солнце», мы упоминали включенную в него историю об императорах Каракалле и Гелиогабале и говорили, что маэстро стоило бы обратить внимание на Античность. Совпадение или нет, но примерно половина действия «Путешествия в Элевсин» происходит в античном мире – вернее, в симуляции, созданной компанией Transhumanism Inc. и представляющей собой Рим в конце 3 века нашей эры, в котором правит некий император Порфирий – на самом деле искусственный интеллект, подспудно готовящий мир Трансгуманизма к чему-то непонятному и опасному. Именно туда «под прикрытием» направляется детектив с заковыристым – в лучших традициях Пелевина – именем Маркус Зоргенфрей. Он должен стать доверенным лицом императора и выведать у него, в чем состоит план хитроумного ИИ.

Если первая книга «трансгуманистической» трилогии представляла собой введение в описываемый мир, а вторая – смесь антиутопии, триллера и истории успеха, то «Путешествие в Элевсин» чуть ли не с первых страниц заставляет припомнить реалии гладиаторских боев. Читавшему «Спартака» (1874) Джованьоли проще будет ориентироваться в терминах «ланиста», «мирмиллон» и «ретиарий», а любителям истории Древнего Рима наверняка интересно узнать, чем отличаются разные виды гладиаторов и как проходят бои «в желтом круге арены». Еще в этой части повествования присутствует нетипичный для Пелевина экшен, который так и просится на экран – не потому ли недавно стало известно о возможной экранизации трилогии? Хотя не исключено, что у пуристов-знатоков Античности «Путешествие в Элевсин» вызовет столь же неоднозначную реакцию, как «японская» глава «Чапаева и Пустоты» (1996) у востоковедов. В любом случае, это один из тех забавных сюрпризов, что таит в себе новая книга.

Как и в романе «Чапаев и Пустота», главы, посвященные событиям в Древнем Риме, перемежаются с беседами Зоргенфрея и его начальника, адмирала-епископа Ломакса, в реальности Transhumanism Inc. Они тоже по-своему любопытны: с императором Порфирием – он же искусственный интеллект Порфирий Петрович – мы встречались еще в книге «iPhuck 10» (2017), когда он одновременно расследовал преступления и писал романы. В конце «Айфака» этот ИИ гибнет, но успевает создать резервную копию своего алгоритма, впоследствии пережившего так называемую «Мускусную ночь», во время которой было уничтожено большинство искусственных интеллектов (а заодно и программистов).

Ассоциации с романом Федора Михайловича Достоевского тоже не случайны. Оказывается, этот ИИ продолжает писать тексты на русском языке, который пугает Transhumanism Inc. стремлением к имперскости и одновременно к смерти. Таким образом, возникает реальная опасность того, что этот ИИ способен не только окончательно выйти из-под контроля создателей, но и подчинить себе все и вся, а также спровоцировать полное уничтожение человечества или того, что от него осталось. Симуляция Рима, в которой происходит действие, не просто так именуется Roma-3, или Третий Рим.

Рассуждения адмирала-епископа на этот счет порой заставляют вспомнить автора «Философии общего дела» (1906) Николая Федорова с его идеей воскрешения всех когда-либо живших на земле. Фантастическая история, придуманная Виктором Пелевиным, обретает черты детектива; литературоведческие построения одной из героинь способны довести литературоведа-ортодокса до истерики. Зато финал книги – не будем спойлерить – напоминает не только Достоевского, но и одну из первых сцен «Чапаева и Пустоты» со стихотворным диалогом Раскольникова и Мармеладова.

Пелевин, как мы уже не раз могли убедиться, охотно допускает отсылки к самому себе. Роман Порфирия, демонстрируемый герою в одной из сцен, – скорее всего, тот же «iPhuck 10». Плавание то ли в реке, то ли в море недалеко от Рима почему-то приводит на память «Условную Реку Абсолютной Любви». Рассуждения о неких вампирах, правящих миром и питающихся энергией живых существ, отсылают то ли к Кастанеде, то ли к дилогии «Empire V» (2006)/ «Бэтман Аполло» (2013).

Что до происходящего в Древнем Риме, то эта часть истории «вертится» вокруг мытарств героя – рассказ о получившем свободу гладиаторе и попытке цезареубийства прилагаются – и его путешествия в Элевсин вместе с императором. Порфирий развлекает героя то фирменными для Пелевина псевдофилософскими разговорами, то беседами о тонкостях античной кухни – не пытайтесь повторить дома рецепт черной спартанской похлебки, – то собственными сочинениями. Один из текстов, с которыми Порфирий знакомит героя, посвящен неким бродячим музыкантам, в коих без труда узнаются Pink Floyd, дающие концерт в Помпеях. Не откажем себе в удовольствии привести одну из самых известных композиций того концерта, которая к тому же цитируется на страницах книги.

В финале этого «роуд-муви» героев ждет некий ангел с огненным мечом, который якобы преграждает дорогу в райский сад. Вспомнив, что «огненным мечом» называли в том числе световой меч из «Звездных войн», понимаешь и присутствие до боли знакомого шлема Дарта Вейдера на обложке романа, и описание офиса адмирала-епископа, оформленного в духе «древних фантастических кинофраншиз», и тем более фразу «Take the red saber» – английский в симулированном римском мире принимают за греческий. В этих условиях псевдоантичный колорит постепенно исчезает из книги, что, впрочем, не снижает градус интереса. Так, исход противостояния Порфирия и Transhumanism Inc. не вполне ясен до самого конца – хотя наверняка порадует и поклонников головоломных концовок, и руссоцентричного мира, а заодно, вероятно, и романа «iPhuck 10». На этом фоне обыгрываемые в «Путешествии в Элевсин» приметы нынешнего времени, типа «выхода из зерновой сделки», явно оттесняются на задний план, да к тому же выглядят скорее необязательным ходом. Куда любопытнее само обращение Виктора Пелевина к античной тематике, пусть и поданной таким необычным способом: фирменные пелевинские черты здесь обогащаются несколькими эффектными экшен-сценами, а роман становится ни много ни мало кирпичиком для создания собственной вселенной. Ждет ли нас четвертое путешествие в этот мир – пока знает только автор. Однако если где и уместно поставить точку, то именно после то ли наступившего, то ли не наступившего конца света.