Шипы, цепи, сектанты, плавящийся череп, дуэль на бензопилах и окровавленный Николас Кейдж, сидящий в трусах на унитазе, – воет, кричит, рычит, плачет и заливается водкой, смачивая раны телесные и душевные, а потом включает режим карателя и беспощадно рубит головы. Кейдж в кейдже, полный рейджа и безусловной решимости.
«Мэнди» – то, что называют «pure cinema». Настоящее кино. Второй фильм Паноса Косматоса (первый – фантастика «По ту сторону черной радуги») предельно насыщенный, но здесь сюжет вторичен по отношению к атмосфере и настроению. Картина великолепна кинематографически, поэтому любые слова, пусть даже самые красноречивые, умаляют живописность образов, придуманных и показанных в кадре. «Мэнди» – головокружительно стилизованный и страшно жестокий триллер, созданный для большого экрана. Именно таким будет его приговор.
Режиссер Панос Косматос отправляет публику в двухчасовое абстрактное, наркотическое путешествие, полное поэтичности и безумия, которое усиливается, когда в логове байкеров, похожих на лавкрафтовских демонов, Николас Кейдж снюхивает кокс с осколка разбитого стекла. Почему герой там оказался? Религиозный культ сжег жену прямо на глазах Рэда (бородатый Ник Кейдж). Ритуальное жертвоприношение. Лидер сектантов (Лайнас Роуч) хотел овладеть Мэнди (Андреа Райзборо), сделать рабыней лесную русалку со шрамом на лице, сблизиться духовно и телесно, удовлетворить свои желания, потребности и удовольствия. А Мэнди унижает гордого и властного лжепророка, обсмеяв его оголенный торс и то, что там внизу. Жила-была пара в лесном домике у озера, Рэд – дровосек, Мэнди – художница, увлеченная литературой (читает фэнтези «В поисках змеиного глаза») и тяжелым роком (носит майки с Black Sabbath). И вот зритель уже становится свидетелем того, как озверевший вдовец превращается в карателя, отливая себе здоровенный топор, которому позавидует даже Конан-варвар или маньяк из «Кобры», снятой Джорджем Косматосом, отцом автора-постановщика.
Замечу, что страшная трагедия вместе с распятием Кейджа – только первый час фильма. Второй – кровавая месть Рэда на пути к превращению в ницшеанского бога, который должен возвыситься над палачами-чернокнижниками. «Крушить врагов, видеть их порабощенными, слышать крики и стоны их женщин!» – говорил когда-то эпичный герой Шварценеггера. Герой Кейджа не менее эпичен. Рэд вооружается арбалетом и стрелами, топором, бензопилой, а под конец и вовсе раздавливает череп голыми руками, перед этим прикурив сигарету от отрубленной головы, охваченной пламенем. Байкеры, психопаты, хиппи – это «безумное зло» обитает сразу где-то на грани и за гранью мыслимого, странного и вечного.
Понять умом «Мэнди» невозможно. «Мэнди» можно прочувствовать. В буквальном понимании – это жуткая сказка о праведниках и грешниках, и классическая история мести – муж охотится на убийц своей любимой жены. Однако, кроме буквального, в сюрреалистичной картине Паноса Косматоса можно увидеть путешествие умирающей души в потусторонний мир. Вместе с женой умирает и муж – душой, но не телом, ибо каждый может быть Господом, и сильнее тот, кто движим местью за любовь. Рэд сжигает лжехрамы и убивает лжепророков. Фильм совершенно точно имеет метафизический и религиозный характер. Герой встречает смерть, а потом проходит круги загробного мира, пока не достигает самого пекла, где встречается лицом к лицу с Сатаной, персонажем Лайнаса Роуча, тираном, себялюбцем и насильником. Это ад в представлении Косматоса, задающего тон меланхоличной «Starless» группы King Crimson, где звучат неслучайные слова: «Глаза мои видят лишь беззвездную, прямо библейскую тьму». Надежда героя превращается в горе и тоску, хотя, казалось бы, по радио рассказывают, что «Америка проходит через великое духовное пробуждение». Вот лидер местных фанатиков и показывает это обновление традиционных ценностей. Или все ужасы – выдумка, впечатления Мэнди от прочитанного романа? Возможно, психоделическое путешествие вырисовывается в сознании художницы? Или все дело в наркотиках?
«Мэнди», где есть и анимация, и космические пейзажи, и переливающийся калейдоскоп цветов, демонстрирует умение режиссера создавать самобытную вселенную, напоминающую дичайший кошмар, а потом под атмосфернейшую, похожую на блейдраннеровскую, музыку Йохана Йоханнссона погрузить в нее зрителя. Между прочим, на дворе 1983 год – видимо, для дьявольски великолепной атмосферы. Это джалловский и хеллрейзеровский триллер о неукротимом зле, которое зиждется на простом человеческом страхе и власти. Конечно, можно ругать режиссера за ненужную затянутость – Косматос фетишизирует и смакует каждый дубль, за что картину поделом назовут тягомотиной, ибо невозможно медленно. И все же эта фантасмагория остается самым загадочным, кровавым и грустным фильмом года. Ценителям авторского визионерства и актерского мастерства рекомендуется. В общем – никакая это не попса, а культовая классика, которую вы точно не нюхали и не глотали, уж поверьте. Столько боли, ярости и чертовщины...