На экране появляется «Дюна: Часть первая», и гнетущее чувство, что монументальный блокбастер Вильнева – это всего лишь пролог грандиозного приключения, не покидает до самого конца. Хотя конец нам только снится. «Это лишь начало», – обещают зрителям перед титрами этой космической эпопеи. Но долгожданный опус едва ли готов к мировому господству, как главный герой в исполнении Тимоте Шаламе, которому суждено стать мессией на растерзанной планете Арракис, она же Дюна.
Громоздкое, идеальное для просмотра в IMAX полотно повествует о рождении Избранного. История обманчиво сложная, но показаны духовные искания богоизбранника мудрено. Блуждая среди сурового брутализма и песчаного пекла, герой Шаламе, Пол Атрейдес, становится наследником престола великодержавной семьи, которая, как и прочие угнетатели, разоряет планеты. Только на Дюне важнейшее ископаемое не нефть, а вещество, именуемое Спайсом, – самое драгоценное сырье во Вселенной, потому что расширяет сознание. Спайс – мощное топливо для машин и пьянящая пряность для людей.
Мысли о захватнических войнах, стремлении к разграблению и порабощению живы и сегодня, но звучат и выглядят у Дени Вильнева весьма странно. «Дюна» показывает, что род Атрейдесов, к которому принадлежит главный герой, в отличие от ужасного рода Харконненов, относится к благородным феодалам. Так авторы фильма разделяют добро и зло, не критикуя строй, хотя конфликт обусловлен классом и капиталом. Кто будет следующим угнетателем? Именно среди Атрейдесов, светлых и добрых, должен появиться Избранный: он станет лидером как бы пролетарской революции и поведет гордый народ Дюны – фрименов, или свободных, – против тирании эксплуататоров.
Ценители знатных кровей ведут священную войну за волшебную пыль. Хмурый подросток, страдающий видениями – посланиями из глубины, которые предвещают смерть, разрушение и надежду, – учится укрощать страх и управлять своей судьбой. Страх ведет к темной стороне. Будущее потерянного героя туманно. Утомленный солнцем юноша должен проснуться, познать себя, пройти испытание в походе с матерью-воительницей и возглавить восстание, стать вождем и пророком, земным воплощением бога, связать пространство и время, прошлое и будущее и совершить подвиг – чего в первой «Дюне» мы не видим.
Император, который отобрал Дюну у Харконненов и отдал Атрейдесам, в кадре так и не появляется, а Вильнев не погружается в политические распри. Вместо дворцовых заговоров зритель становится свидетелем предательства в окружении Атрейдесов и агрессивного вторжения Харконненов. Задумчивый мальчишка впервые сталкивается со смертью, теряет и обретает веру, познает силу воли и пустыни, что в этой истории одно и то же, ведь пустыня забирает слабых. «Дюна» – о становлении воина. Молодому аристократу и баловню судьбы, мечтающему о синеглазой красотке, предсказано оседлать песчаного червя и освободить угнетенных. Там, где царит ненависть, милый принц несет любовь.
Беспросветный мрак Харконненов возглавляет неузнаваемый Стеллан Скарсгард в образе зловещего барона – повелителя адской бездны, символа невежества и алчности. Он похож на полковника Курца, сыгранного Марлоном Брандо. Шарлотта Рэмплинг, скрытая за черной вуалью, играет мудрую ведьму. Но оба артиста – как и Оскар Айзек, и Джош Бролин, и Хавьер Бардем – оказываются на подхвате у щуплого и холодного Тимоте Шаламе, ставшего воплощением молодого поколения, а у Вильнева еще и рукой бога. Простите, дамы, но этот тщеславный отрок – герой не моего романа. Мой – мертвый герцог с царской бородой, обнаженный за королевским столом.
Мессианская сага Дени Вильнева – самая сильная экранизация романа, но этого мало для «абсолютного» кино, особенно для тех, кто книгу не читал, и не обязан. Дуэли на кинжалах, межзвездные полеты, залитые дождем космические корабли, вертолеты, похожие на стрекоз, навязчивый образ быка как символ разрушительных сил, берсерки приносят кровавые жертвы, месть за отца превращается в бунт, страх делает человека зверем, а когда тишина пугает – вступает Ханс Циммер, который разбавляет тревожную дробь мучительными завываниями и торжественными волынками. Античная традиция ощутима с первых кадров, живописных пролетов и эпических панорам. Но трудно смотреть на аристократические пот, кровь и слезы и не думать о фантастике, которую мы уже видели давным-давно в далекой-далекой галактике.
Слабость этой величественной картины об удержании царственной власти, о вере в долг и судьбу, о спиритуализме, капитализме, империализме, колониализме и единении с природой не только в том, что история, лишенная стройной драмы, худо-бедно заканчивается так и не начавшись. В фильме нет безумия, смелости и куража. Если у Дэвида Линча – не такое, как у всех: язвы, сны, вода, хотя тот старомодный фильм смотреть невозможно, то Вильнев под влиянием классики жанра в фашистской эстетике любуется горячими песками и унылым мессией как образом высокой нравственности и честности. Слава богу, без инопланетян и роботов.
Грядет буря в пустыне, крестовый поход, свержение коварного Государя-батюшки, который играет с судьбами своих могущественных сеньоров, а мы так и не познали тьму человеческой души и не добились просветления. «Дюну» трудно назвать настоящим макиавельским трактатом о власти и государстве. Дени Вильнев завораживает публику таинственностью и созерцательностью мессианского мифа, ведущего в никуда.