Стивену Спилбергу – 75. Фамилия режиссера давно стала синонимом кино. А началось все с укрощения дикого зверя, известного как «Дуэль». Захватывающая история о том, как маленькую машину преследует очень большая. «Дуэль» – сумасшедшая охота, похожая на античный миф. Такой простой и вечный, но страшно завораживающий сюжет положил начало карьере легенды.
Писать о величии Спилберга даже неприлично – настолько оно очевидно. Известно, что голливудский сказочник прославился фильмом «Челюсти» (1975), который стал одной из абсолютных вершин его творчества, открыл эру блокбастеров и определил будущее развлекательного кино. Однако уже в своем дебюте, сделанном дешево и быстро для телевизора, где он успел поставить первый эпизод сериала «Коломбо», видна находчивость и мастерство юного самородка.
В роли монстра – свирепый грузовик. Бензовоз мчится по глухой трассе, прижимая трусливого водителя с говорящей фамилией Манн. Агрессивного дальнобойщика никто не видит – в кадр попадают лишь ковбойские сапоги, и смысл безумной погони тоже остается тайной, но только не для молодого Спилберга. Культовый роуд-муви, где царит страх и ярость, кажется сущей безделицей, что и говорить не о чем. Однако голодный и амбициозный самоучка разыгрывает историю потрясающе изобретательно. Фильм сделан целиком на натуре, многие сцены были сняты на одних и тех же поворотах, на одних и тех же дорогах, но это никогда не бросается в глаза.
Сегодня буйный триллер, напоминающий хичкоковских «Птиц» и «Психо», только на колесах, кажется слишком прямым и грубым. Но ведь и «Челюсти» – всего-навсего история о том, как зубастая акула терроризирует курортный городок. «Челюсти» – своеобразное продолжение «Дуэли», где человек противостоит чудовищу, зловещему Другому, которое пытается его загнать и раздавить, жестко поджимая и угрожающе сигналя. Ничего не остается как вступить в бой с осатаневшим левиафаном, олицетворяющим все зло, которое вообще существует.
Без показной грандиозности, романтики и пафоса Стивен Спилберг играет на давней традиции фильмов ужасов, где скрытая угроза всегда тревожнее явной. Страх перед роковой стихией будоражит воображение. Именно это делает ужас настолько абстрактным и в то же время конкретным. Чем меньше зритель знает о ржавой машине и неистовом водителе, тем мощнее метафора, обретающая плоть и несущая нас вперед. Мчащийся с воплем и скрежетом грузовик похож на зверя не от мира сего. Дымящий бензовоз – образ смерти, от которой навязчиво пытаешься убежать. И даже если герой оторвется от нее, смерть его догонит.
В «Дуэли» Стивен Спилберг лихо перебивает общие планы крупными, запечатлевая застывшее от ужаса лицо водителя легковушки, перескакивая на отражения в зеркалах и играя с композицией и ракурсами, вращая камеру, усиливая темп и нагнетая волнение, следуя заветам Хичкока. Камера качается и мечется, выражая панику Манна, который вечно оглядывается и суетится. Более того, «Дуэль» – почти немое кино, где музыка – это молчаливое отчаяние водителя, которого оглушает грохот жуткой автоцистерны. Иногда, однако, Спилберг по-студенчески разбавляет доведенную до абсурда погоню закадровыми размышлениями охваченного тревогой героя.
В коротком телефонном разговоре с женой, который был добавлен уже после выхода фильма на телевидении, чтобы хронометраж был увеличен для иностранного проката, Манн извиняется за свое поведение. Выясняется, что его жену пытались изнасиловать публично, а он не вмешался. Может ли герой по-прежнему называть себя мужиком? А хозяином судьбы? Дуэль с грузовиком выступает продолжением внутреннего и внешнего конфликта потерянного американца. «Вы – босс», – говорит заправщик, на что Манн отвечает: «Только не в своем доме».
Дуэль толкает героя к первозданной мужественности. Под рев двигателей и визг колес обнажаются пустота, уныние и бессилие Манна, а тщетность его мужественности становится очевиднее, когда этот одуванчик бросает на обочине толпу школьников. Если дело туго, на него нет надежды. Спилберг лишает иносказательный сюжет идеального отца. Водитель за рулем красного «Плимута» – вялый буржуй-интеллигент, утомленный солнцем и попавший в экзистенциальный тупик. Семейная жизнь без любви, так еще яростный безумец на коптящей колымаге давит и унижает напуганного очкарика, будто хулиган или террорист.
И хотя Спилберг отвергал любые попытки политизировать «Дуэль», настаивая на том, что показал борьбу человека с машиной, трудно не уловить в дорожной охоте классовую войну. «Я уступил тебе дорогу, что же ты не едешь?», – ворчит Манн, вцепившись в руль потными ладошками. Два автомобиля – две Америки. Дуэль настоящего и прошлого, порядка и хаоса. Тихий пригород – ловушка, откуда Манн решает бежать. Не случайно мрачный фильм, пропитанный паранойей, начинается с того, как герой выезжает из гаража – снято в движении с бампера – и колесит вдаль, чтобы освободиться и проявить твердость духа и силу воли. Стивен Спилберг изображает фундаментальную пропасть между двумя Америками. Дуэль – это война не столько с Другим, сколько с самим собой.
Конец исключительный. Герой выживает, но без машины, без телефонной будки, чтобы позвонить домой, где его ждут жена и дети. Он сидит в пыли у обрыва то ли победивший, то ли побежденный. Одинокий ездок в дикой Америке, воспитавшей нового человека, который носит рубашку с галстуком и не гонит. Такому не тягаться с уродливой махиной с пронзительным клаксоном.
«Дуэль», как бы противоречиво это ни звучало, является одновременно признанной и забытой классикой мастера, похоронившего Новый Голливуд. Яркий мюзикл Спилберга о враждующих нью-йоркских бандах тоже впечатляюще виртуозен. Очередной голливудский триумф. Но вы и эту дуэль посмотрите. Пускай скрипит – зато едет телега.