Rainbow "Rising": Радужные перспективы

Данная фонограмма, записанная в 1976 году, длится всего лишь тридцать три минуты. В период, когда рок правил миром (то есть аккурат в середине семидесятых) выпускать альбомы протяженностью менее часа, было как-то несерьезно. Чуть более сорока лет назад «Человек в черном» сотоварищи убедительно подтвердил старую добрую истину: главное не количество, а качество. Да, всего лишь тридцать три минуты... Но КАКИЕ это тридцать три минуты! Редкая птица не пересечет Атлантический океан под яростный, напористый рык Ронни Джеймса Дио, виртуозные клавишные поливы Тони Кейри, зубодробительные барабанные партии Кози Пауэлла и, разумеется, сногсшибательные гитарные пассажи отца-основателя «Радуги».

Воодушевленный теплым приемом, который встретила дебютная пластинка Rainbow (с одной стороны) и недовольный уровнем исполнительского мастерства коллег (с другой), Ричи задался целью создать нечто фундаментальное и, с музыкальной точки зрения, безукоризненное. Для этого ему нужно было всего-ничего: разогнать прежний состав (за исключением вокалиста) и найти лучших в мире инструменталистов. Нацеленная на безупречный профессионализм, кадровая политика «дядьки Черномора», редко когда дававшая сбои, на сей раз и вовсе сработала на все сто: если и можно вести речь о классическом лайн-апе Rainbow (пусть даже в пределах одного релиза), то вот он. Тот самый, который увековечен на втором «радужном» лонгплее.

Каждый раз, прослушивая эту пластинку, не перестаешь удивляться тому обстоятельству, что сделана она была за каких-то десять дней. Сегодня, когда артисты привыкли работать не спеша, во многом перекладывая ответственность за собственные музыкальные способности на плечи супернавороченных компьютерных ухищрений, с трудом понимаешь: ведь было же такое время, когда записи делались, что называется, одним «тейком» — включил магнитофон, и в режиме реального времени поверяй ему, на что способен.

Как, например, можно записать за раз виртуознейшую, при этом довольно длинную, композицию “A Light In The Black”, попросту в голове не укладывается. Сама мысль об этом кажется нынче если не крамольной, то уж точно абсурдной. А ведь закрывающий альбом восьмиминутный шедевр-скоростняк действительно был зафиксирован с первого дубля. После прослушивания этого трека (равно как и альбома в целом) и осознавая, точнее, буквально осязая, реальность происходящего, ставить на вертушку потуги иных современных рокеров категорически противопоказано.

На “Rising” записан, возможно, главный «опус магнум» детища Блэкмора — потрясающий «Звездочет». Без “Stargazer” звуковое наследие Rainbow представить невозможно. Попробуйте убрать из «послужного списка» Led Zeppelin “Stairway To Heaven”, лишите The Eagles “Hotel California|, представьте Grand Funk Railroad без “We're An American Band”, вычеркните из филофонической истории Black Sabbath “Paranoid” — и примерно поймете, чем для «Радуги» является данное мрачное, но при этом исполненное суровой торжественности музыкальное полотно.

Слово Ронни Джеймсу Дио:

“Stargazer” написан от лица древнеегипетского раба. Он служит Колдуну, который наблюдает за небом и звездами, и одержим идеей, что однажды сможет полететь. Рабы строят большую башню из камня, чтобы колдун-звездочет мог с нее прыгнуть. В конце концов, он пытается полететь, но неизбежно падает и погибает. Рабы свободны, однако понимают: с уходом звездочета смысл их жизни теряется. Ибо все, что у них было — это вера в него».

Примечательно, что сквозной зомбирующий рифф Ричи сочинил на виолончели. Гитарист тогда как раз увлеченно осваивал этот инструмент (любопытно, что его учителем был никто иной, как Хью Макдауэлл — колоритный усатый виолончелист из Electric Light Orchestra). «В “Stargazer” очень простой рифф, — говорит Блэкмор. — У меня тогда получалось играть только несложные фразы. Владение смычком, поиск собственного вибрато — вещь нелегкая, в особенности, если ты гитарист. Приходилось играть весьма незатейливо, на гитаре я бы никогда ничего подобного не изобразил». Что ж, Ричи подтвердил еще одну истину: все гениальное — просто.

Возвращаясь к колдунам, следует отметить, что “Rising” явил собой не только музыкальный пик, на который взобрался Блэкмор, но и обозначил апогей лирической формы, что обрел Ронни Джеймс Дио. Его неуемная страсть к мистике и сопутствующей ей символике (замки, драконы, ведьмы, эльфы, таинственные прекрасные девы и все в этом духе) на втором альбоме Rainbow обрела окончательные очертания. Что, надо сказать, имело двоякие последствия.

С одной стороны, Ронни отныне понял, в чем состоит его «фишка»: вплоть до последних дней он будет культивировать в своем сольном творчестве эдакий образ демона-волшебника, чем привлечет под свои знамена многомиллионную армию поклонников. Во многом благодаря Дио «сказочно-фэнтезийная» эстетика займет заметную нишу в многоликом мире рок-н-ролла.

С другой, при всей своей привязанности к эпохе Средневековья, Блэкмор скоро начнет тяготиться увлекательными, но, по сути, однотипными лирическими образами, которые предлагал вокалист. В этом смысле пластинку “Rising” следует рассматривать не только как высшую точку в истории Rainbow, но и как своего рода верхушку горы, с которой хочешь-не хочешь приходится спускаться. Нет, музыка коллектива не лишится «знака качества», напротив — появятся хит-синглы, вырастут тиражи продаж, придет долгожданный коммерческий успех, но туманно-лучезарная загадочность из палитры «радужных» красок постепенно сойдет на нет. Уже следующий альбом, получивший обезоруживающе прямолинейное название “Long Live Rock'n'Roll” (а заодно и ставший лебединой песней Дио в составе Rainbow) недвусмысленно указывал на начало нового витка в карьере проекта.

Но об этом мы поговорим как-нибудь в другой раз...