Фильм «Обманутый» (режиссер Дон Сигел), вдохновивший Копполу на ее первый ремейк, есть не что иное, как экранизация готического романа Томаса Куллинана «Нарисованный дьявол», главным мотивом которого является напряженное взаимодействие между полами. На этом противопоставлении основывается и «Роковое искушение» – разница состоит лишь в том, что режиссер дает «женский взгляд» на историю, в каком-то смысле смягчая интонацию картины и превращая ее в как будто бы феминистский месседж.
По словам Софии Копполы, особенности женского поведения во время Гражданской войны оказались благодатной почвой для исследования — в кинематографе эта тема не пользуется большой популярностью. Кроме того, воспроизведение обстановки XIX века стало для режиссера своеобразным экспериментом: с этой эпохой Коппола еще не взаимодействовала.
Действие драмы разворачивается в частном пансионе, затерянном где-то в Вирджинии. Пока Север враждует с Югом, пять белокурых нимф во главе с хозяйкой мисс Мартой (Николь Кидман) и учительницей Эдвиной (Кирстен Данст) живут по строгому расписанию, включающему шитье, работу в саду, обучение французскому языку и молитву перед сном. Впрочем, порядок и рационализм ставятся под сомнение чуть ли не с первых эпизодов фильма: юная воспитанница Эми (Уна Лоуренс) возвращается из леса не с грибным уловом, а с умирающим янки по фамилии МакБерни (Колин Фаррелл). Решив поступить «по-христиански» и спасти потенциального врага, женщины вступают в опасную игру не только друг с другом, но и с самой смертью.
В отличие от героев романа, каждый из которых по-своему аморален, участники событий в «Роковом искушении» едва ли кажутся зловещими или попросту неприятными: в заигрываниях капрала не ощущается пошлости, и режиссер чрезвычайно остроумно демонстрирует многогранность кокетства, пробужденного в каждой – от мала до велика. Особенно органично в этой ипостаси смотрится актриса Эль Фанинг, несколько лет назад дебютировавшая в фильме Копполы «Где-то»: ее нынешняя роль взбалмошной 16-летней Алисии как нельзя лучше передает комичные паттерны женского поведения. К слову, титулованный актерский состав «Рокового искушения» сомнений не вызывает: до предугадываемой развязки именно хорошая игра гарантирует нам интерес к происходящему на экране – в противном случае эмоциональное напряжение исчезло бы еще раньше.
Пытаясь соответствовать жанровым канонам триллера и сохранять при этом авторскую самобытность, София Коппола создает киноленту, состоящую из полутонов: саспенс краткосрочен, любовная линия – интригующая, но невнятная, месть как будто не естественна, мотивы то ли ясны, то ли нет. Эта неоднозначность реакций, завуалированность характеров и бэкграунда героев скорее утомляют зрителя, чем вызывают желание распутать несуществующий клубок из замыслов и поступков.
«Блеклая» манера повествования подчеркивается и операторской работой Филиппа Ле Сурда, запечатлевшего фильм на пленку, и цветовой гаммой выбранных локаций (от пастельных, кремовых до невзрачных, сумрачных тонов) – южная готика XIX века очаровывает, и художественное оформление пространства «в стиле Копполы» не уступает предыдущим ее картинам. Тем не менее, если сравнить «Роковое искушение» с теми же «Девственницами-самоубийцами» (в обеих работах идет речь о временной изоляции женщин от внешнего мира), то становится очевидно, насколько ее ранняя картина сильнее, целостнее и сложнее, чем та, что принесла режиссеру приз за лучшую режиссуру на 70-м Каннском кинофестивале.
Наблюдая за развитием сюжета в «Роковом искушении», ждешь, когда «обещание» большого взрыва и неожиданного финала наконец сбудется, а вместо «поверхности» София Коппола покажет «глубину». Вместо этого – как будто смотришь долгий клип с приятной фоновой музыкой от группы Phoenix, снятый в стилистике XIX века. Вроде бы и сюжет прозрачный, и визуальный ряд любопытный, и на героев посмотрел, а что они на самом деле из себя представляют – так никогда и не узнаешь.