​«Стингрей в Стране Чудес»: Страна Чудес без тормозов

Последние лет 25-30 словосочетание «русский рок» вызывает у многих любителей рок-музыки изжогу пополам с желанием гордо заявить, что никакого русского рока нет, а есть только музыканты, толком не умеющие играть. Значительная часть их оппонентов, в свою очередь, радостно приводит в качестве примеров обратного Бориса Гребенщикова, Виктора Цоя, Майка Науменко и многих других, попутно забывая, что в этом случае логично было бы говорить о роке советском, а вовсе не русском.

Именно советский рок и привлек внимание студентки университета Джоанны Стингрей, которой суждено было стать «форточкой» в западный мир для ленинградского рока. Именно ей несколько ведущих групп рок-клуба были обязаны попаданием на знаменитую пластинку «Красная волна». Может быть, если бы не скандал, поднявшийся вокруг якобы пиратского (на самом деле нет) двойного альбома, «Мелодия» так и продолжала бы игнорировать новый молодежный феномен, а БГ так бы и не сыграл на гитаре, которую ему подарил сам Дэвид Боуи (хотите узнать, что за детективная история связана с этой гитарой и при чем здесь будущая звезда фильма «Асса» Сергей Бугаев – читайте книгу!).

Скептики склонны видеть в Джоанне Стингрей кого-то вроде американской Йоко Оно – женщины, энергичность которой часто затмевает собственно качества художника. Но тем и подкупает книга Стингрей, что она совершенно не пытается представить себя выше тех, с кем свела ее судьба, хотя жизнь калифорнийки из Беверли-Хиллз существенно отличалась от полунищей ленинградской рок-н-ролльной богемы. «Вот она я, приехала в своей идиотской самонадеянности, что эти задавленные русские рок-музыканты будут млеть передо мной, рок-звездой из "Студии 54". Какой же я была дурой! Я вдруг поняла, что никакой я не художник, а просто глупая девчонка с ни на чем не основанными амбициями, сочинившая пару никчемных песенок о себе и своих одноклассниках».

Конечно, можно спорить о том, принадлежат ли эти мысли Джоанне образца 1984 года или Джоанне современной, рассказывающей не о мало кому известных за рубежом музыкантах, а о своих уже давних друзьях. Однако тональность книги попросту снимает любые обвинения в желании нажиться на чужой известности, тем более что интерес к русскому року на Западе схлынул вскоре после перестройки. И что еще более важно, добрый и теплый взгляд Стингрей касается не только друзей. «Русские умеют праздновать и наслаждаться ощущением счастья. Я купалась в море светящихся глаз и открытых сердец». Право же, в эпоху новой холодной войны такие слова дорогого стоят.

Само собой, главными персонажами повествования стали два самых известных представителя ленинградского рок-клуба – БГ и Виктор Цой, а также гитарист группы «Кино» Юрий Каспарян, описанием свадьбы с которым заканчивается книга. Впрочем, не забыла американская туристка и тех, кому в книгах о русском роке традиционно уделяют меньше внимания – к примеру, появляющийся всего в паре эпизодов виолончелист «золотого состава» «Аквариума» Сева Гаккель выглядит ярче и даже интеллигентнее, нежели в своих же собственных мемуарах «Аквариум как способ ухода за теннисным кортом». Немалое внимание уделено и безумному гению Сергея Курехина, большая часть творческого наследия которого (в отличие от тех же БГ и Цоя) остается неведомой среднему слушателю, в первую очередь из-за авангардного и необычного видения мира, присущего покойному мэтру. Среди других персонажей этих воспоминаний – танцовщик-невозвращенец Александр Годунов, Владимир Познер, Дэвид Боуи, мечтающий сыграть роль Гребенщикова в кино (!!!), знаменитый Арманд Хаммер, не менее знаменитый редактор «Огонька» Виталий Коротич…. Готовый сюжет для полноценного сериала, за который почему-то не спешат цепляться киношники.

К слову, читая книгу Стингрей, нет-нет да и вспоминаешь нашумевший фильм «Лето» – пусть и посвященный несколько иной эпохе. Авторы сценария Михаил и Лили Идовы говорили, что писали историю о свободных людях в несвободной стране, и хотя Стингрей едва ли читала их интервью, со страниц ее книги встает по сути тот же самый мир, что и в картине Кирилла Серебренникова. Фильм можно упрекать в недостаточной точности, что недавно сделала и сама Джоанна Стингрей, саму ее книгу можно отнести к «воспоминаниям задним числом» и по завету Ахматовой подвергнуть уголовному наказанию за прямую речь в мемуарах, но кто и когда не был в этом грешен? Русский рок, в том числе и в советский его период, все чаще именуют явлением по крайней мере вторичным, и не то чтобы без оснований – хотя по большому счету в условиях доминирования английского языка на сцене вторичным оказывается любой рок, кроме собственно англо-американского. Тем ценнее оказывается взгляд на эту музыку человека, однажды приехавшего в СССР и искренне полюбившего людей по другую сторону железного занавеса – и, конечно, ту музыку, которую они создавали.