Пьеса «Блаженство»
Иван Грозный в 1930-х годах, кое-что о Бунше и Москва XXII века
«Время от времени мажу, сцена за сценкой, комедию», – писал Михаил Булгаков в 1934 году своему биографу Павлу Попову.
Комедия «Блаженство», о которой идет речь – это история о том, как инженер по имени Евгений Рейн создает машину времени. Сначала Рейн переносит в Москву 1930-х Ивана Грозного, а затем сам попадает в Москву XXII века, именуемую «Блаженством». Причем компанию ему составляют секретарь домоуправления Святослав Бунша-Корецкий и вор-домушник Юрий Милославский.
Завязка истории в «Блаженстве» близка к той, которую мы знаем по фильму «Иван Васильевич меняет профессию». Жена, ушедшая от мужа-изобретателя, вор, который ограбил квартиру и случайно оказался свидетелем эксперимента, попавший в советское настоящее Иван Грозный… В пьесе много забавных фраз, несущих на себе отпечаток времени. Например, знакомое нам по Гайдаю замечание, что у настоящего царя «лицо умнее», у Булгакова сопровождается любопытной деталью. Бунша-Корецкий – не только советский работник, но и потомок князя, скрывающий свое происхождение. А если вспомнить, что в середине 1930-х, когда Булгаков писал пьесу, благородное происхождение было небезопасным, то очевидно, что перед нами не просто комедия, а комедия с сатирическим оттенком.
Однако сатира Булгакова направлена не на прошлое и даже не на настоящее, а на утопическое будущее, куда попадают инженер, вор и управдом. Оказывается, что жители будущего не знают хрестоматийных строк Пушкина, плохо разбираются в русской истории, а недолго прожив в этом самом будущем, можно и спиться – настолько в нем все предсказуемо и стерильно.
«Трамваи сейчас в Москве ходят! Народ суетится! Весело! В Большом театре сейчас утренник. В буфете давка! Там сейчас антракт! Мне там надо быть! Тоскую», – говорит Милославский.
В поведении начальства Москвы XXII века чем дальше, тем больше проявляются черты скорее современного Булгакову режима, чем гармоничного будущего. Народный Комиссар Изобретений Радаманов и глава Института Гармонии Саввич предъявляют права на машину времени Рейна, а затем требуют совершать путешествия только в компании представителей Блаженства – мол, «кто знает, кого вы притащите к нам из этой загадочной дали на ваших же плечах?». А когда Рейн заявляет протест, Институт Гармонии решает изолировать путешественников во времени для лечения. В последующей переработке этой темы нет, и не из «Блаженства» ли позаимствовал ее Гайдай для своего финала?
Бежать из светлого будущего удается только после кражи со взломом и стрельбы – чтобы попасть в настоящее, в котором помутившегося рассудком Ивана Грозного удается отправить в его время, а все остальные препровождаются куда следует. «Не бойтесь, Аврора Павловна, милиция у нас добрая», – говорит Бунша захваченной из будущего дочери Радаманова, которая влюбилась в инженера. Что случается с героями дальше, оставалось бы только гадать, – если бы не подзаголовок «Блаженства» – «Сон инженера Рейна».
Пьеса «Иван Васильевич»
Никакого светлого будущего и привет «Мастеру и Маргарите»
В итоге «Блаженство» оказалось не только сатирической пьесой, но и своего рода комментарием к «Бане» Маяковского – с ее говорящей лозунгами Фосфорической женщиной и финальным перемещением тройки «достойных» в светлое будущее. Писал ли Маяковский свою героиню с фигой в кармане – неизвестно. Но Михаил Афанасьевич и Владимир Владимирович вольно или невольно сходятся в одном: коммунистическое будущее у них больше напоминает написанный десятилетием ранее роман Евгения Замятина «Мы».
Хотя Булгаков переписывал «Блаженство» несколько раз, пьеса так и не появилась на театральной сцене. Спустя год на ее основе была написана другая – «Иван Васильевич». В ней действуют все знакомые нам лица – от инженера Тимофеева, которого здесь зовут не Шурик, а Кока – то есть Николай, до режиссера Якина и Марфы Васильевны. Действие «Ивана Васильевича» происходит все в тех же 1930-х годах. Никакого светлого будущего в ней нет – только настоящее и времена Ивана Грозного, как и в фильме Гайдая.
Отказавшись от антиутопии, Булгаков использовал уже разработанный им сюжет как повод посмеяться над современностью. Также он сделал историю более комичной и снабдил словечками, которые напоминают в том числе известный его «роман о дьяволе». Если в фильме Гайдая Милославский поет слышанную им где-то песню Зацепина-Дербенева, а в «Блаженстве» читает «будетлянам» начало «Полтавы» Пушкина, то в «Иване Васильевиче» он предлагает сыграть некий современный танец и попутно просит нарзану, как Берлиоз. К слову, в «Мастера и Маргариту» перекочевало и кое-что из «Блаженства». Милославский ведет с секретаршей из будущего разговор о выпивании спирта, а перед отправлением в свое время советует ей «только одну формулу – была пьяна, ничего не помню! Тебе скидку дадут!». Так же Булгаков описывает пьяные приключения администратора театра Варьете Варенухи: «напился пьяным, после чего куда-то пошел, а куда – не помнит, где-то еще пил старку, а где – не помнит, где-то валялся под забором, а где – не помнит опять-таки».
Фильм «Иван Васильевич меняет профессию»
Постановка пьесы, новый хит Гайдая и «Красота-то какая! Лепота!»
Пьеса «Иван Васильевич» так и не была поставлена при жизни Булгакова – несмотря на хэппи-энд и более яркий мотив сна в финале. Время «Ивана Васильевича» пришло лишь в 1965 году – тогда пьеса была напечатана, показана в Театре киноактера, и тогда же, вероятно, она привлекла внимание Гайдая. Интересно, что в той постановке роль Ивана Грозного/ Бунши сыграл актер Аркадий Толбузин – впоследствии он стал известен по роли полковника Кудасова в двух фильмах о неуловимых мстителях, а роль Милославского досталась еще более известному Михаилу Глузскому.
Повлияла ли постановка на фильм Гайдая, неизвестно. Но очевидно, что после «Двенадцати стульев» режиссеру нужен был такой же яркий хит – и он удался. В сценарии Гайдая и писателя Владлена Бахнова история стала более музыкальной, жулик Милославский – более привлекательным, а придуманные сценаристами гэги не помешали бережно сохранить лучшие булгаковские словечки, органично вплетя их в современность. А в образе гениального изобретателя Тимофеева попутно и мягко спародирован и классический физик-шестидесятник.
При этом авторы сценария фильма «Иван Васильевич меняет профессию» не удержались и от намеков на современность. В готовой картине были слова Бунши, который требовал после песни гусляров «собрать творческую интеллигенцию» для разбора полетов. Увидев в этом намек на печально известные встречи Никиты Хрущева с писателями и художниками, в руководстве «Мосфильма» попросили убрать крамольную реплику, как и первоначальный ответ на вопрос о месте жительства Грозного – «В Кремле».
Зато еще одна фраза, ставшая крылатой, удивительным образом перекликается с историей «Ивана Васильевича» в 1930-е годы. «А нельзя ли, чтобы Иван Грозный сказал, что теперь лучше, чем тогда?» – приводит Елена Сергеевна Булгакова мнение одного из цензоров Реперткома. Как тут не вспомнить знаменитое «Красота-то какая! Лепота!». Была это собственная идея сценаристов или своеобразный привет читавшим дневник Булгаковой – неизвестно, да и не обязательно знать. «Бывают странные сближения», – сказал бы другой классик, тоже ставший одним из персонажей Михаила Афанасьевича.