Ровно в четыре часа: 5 песен Войны и Победы

«Священная война»

(А.Александров - В. Лебедев-Кумач)

Стихи Василия Лебедева-Кумача, начинавшиеся словами: «Вставай, страна огромная, вставай на смертный бой...», появились одновременно в газетах «Известия» и «Красная звезда» 24 июня 1941 года. В том, что они были написаны так быстро, в принципе нет ничего удивительного: по словам поэта Евгения Долматовского, в последние мирные дни Лебедев-Кумач смотрел кинохронику, где показывались налеты фашистской авиации на города Испании и Варшаву, и именно тогда написал знаменитое «Не смеют крылья черные //Над Родиной летать». А потом пришло и все остальное.

Разумеется, такие стихи просто не могли не стать песней: 27 июня вышла десятитысячным тиражом листовка с песней, музыку для которой написал Матвей Блантер. Однако в историю вошел другой ее вариант, сочиненный руководителем ансамбля красноармейской песни и пляски Александром Александровым.

«Будем разучивать новую песню – «Священная война», - заявил он на репетиции ансамбля на следующий день после того, как написал музыку. Премьера состоялась на Белорусском вокзале, перед бойцами, уезжающими на передовую.

Говорят, когда зазвучал второй куплет, в зале наступила абсолютная тишина, и все в зале встали, как во время исполнения гимна. Песню пришлось исполнить пять раз подряд, и сразу после этого она стала народной, и звучала по радио каждое утро после боя кремлевских курантов.

«Темная ночь»

(Н. Богословский - В. Агатов)

«Однажды вечером пришел ко мне Леонид Луков и сказал: «Понимаешь, не получается у меня никак сцена в землянке без песни», - рассказывал композитор Никита Богословский, при участии которого в 1943 году снимался фильм «Два бойца» с Борисом Андреевым и Марком Бернесом. - И так взволнованно, так талантливо рассказал мне и тему песни, и ее настроение, что я, сев к роялю, сразу, без единой остановки сыграл ему мелодию «Темной ночи», которая и вошла потом в фильм без изменения. Вызвали срочно поэта Владимира Агатова, он тут же, присев к столу, написал стихи, почти без помарок. Разбудили Бернеса, отсыпавшегося после утомительных съемок, где-то уже поздно вечером раздобыли гитариста, ночью на студии записали фонограмму, а наутро Луков в декорации уже снимал Бернеса под эту фонограмму».

Песня, по словам небезызвестного Константина Симонова, «оказалась на устах буквально у каждого фронтовика» и стала желанной гостьей не только на фронте, но и в тылу. Рассказывают, что первый тираж пластинки с записью был забракован: одна из работниц завода, слушая песню, не сдержалась и заплакала, и слезы попали на восковую матрицу. Можно ли придумать историю трогательнее?

«Катюша»

(М. Блантер - М. Исаковский)

Еще одна всеми любимая песня была написана за несколько лет до войны, но не была забыта и в военные годы. Началась ее история со строк, написанных Михаилом Исаковским.

«Расцветали яблони и груши,

Поплыли туманы над рекой.

Выходила на берег Катюша,

На высокий берег, на крутой».

А дальше дело застопорилось. «Я не знал, — говорил потом поэт, — что же дальше делать с Катюшей, которую я заставил выйти на «высокий берег на крутой» и запеть песню. Поэтому стихи пришлось отложить». Вскоре Исаковский познакомился с уже упоминавшимся нами Матвеем Блантером, которого просто поразил зачин новой песни. А закончить ее помогла сама атмосфера предвоенных лет.

«Мы как бы уже предчувствовали войну, хотя и не знали точно, когда и откуда она может прийти, — говорил Исаковский. — Впрочем, мы не только предчувствовали, что война будет, но в известной мере уже переживали ее: ведь в 1938 году еще пылало пламя войны в Испании, в том же году Красная Армия вынуждена была вести и вела тяжелые бои с японскими самураями у озера Хасан, не очень спокойно было и на западных наших границах». Так в песне появился «боец на дальнем пограничье». В войну появились десятки новых вариантов, в которых Катюша была то бойцом, то партизанкой, то фронтовой медсестрой. А вскоре именем героини Исаковского окрестили новое оружие - реактивные минометы, также ставшие героями песни.

«Шли бои на море и на суше.

Над страной гудел снарядов вой.

Выезжала из лесу "Катюша"

На рубеж знакомый огневой.

Выезжала, мины заряжала

Против немца - изверга, врага.

Ахнет раз - и роты не бывало,

Ахнет два - и нет уже полка».

«Синий платочек»

(Е. Петерсбургский - Я. Галицкий, М. Максимов)

Мелодию этой песни жителям СССР также суждено было узнать за несколько лет до войны - в 1939 году в Союз эмигрировал польский коллектив «Голубой джаз», весной 1940 года выступивший в саду «Эрмитаж». Именно тогда поэт и драматург Яков Галицкий услышал импровизацию композитора и пианиста Ежи Петерсбургского и написал собственный текст на понравившуюся мелодию.

«Кончилась зимняя стужа,

В дверь постучалась весна.

Лаской согрето, верится в лето,

Даль голубая ясна».

Песня тут же попала в репертуар таких “грандов”, как Лидия Русланова, Изабелла Юрьева и Вадим Козин. А когда грянула война, на свет появились многочисленные переделки, самая известная из которых начиналась так:

«Двадцать второго июня,

Ровно в четыре часа

Киев бомбили,

Нам объявили,

Что началася война».

Однако самая известная версия песни связана с именем другой великой певицы - Клавдии Шульженко, которая в апреле 1942 года приехала с джазовым ансамблем на Волховский фронт и, разговорившись с литсотрудником армейской газеты Михаилом Максимовым, предложила написать более современный текст на музыку довоенной песни. «Вы что, лейтенант? О каких «синих платочках» может идти сейчас речь? Кругом — война, смерть, разрушения», - заявил редактор фронтовой газеты, когда ему предложили опубликовать новый текст вместе с репортажем о концерте Шульженко. И все же стихи были опубликованы, хотя и в другой газете, и особенно понравились пулеметчикам. «Все они так и считали, что песня эта про них написана, коль заключают ее слова: «Строчит пулеметчик за синий платочек», - вспоминал позднее первый публикатор стихов, редактор дивизионной газеты «За Родину!» Александр Плющ.

«Враги сожгли родную хату»

(М. Блантер - М. Исаковский)

Последняя песня в нашем обзоре была написана уже после войны, однако без нее любой свод “военных” песен оказался бы, пожалуй, неполным. Стихотворение «Враги сожгли родную хату» («Прасковья») Михаил Исаковский написал в 1945 году, а в 1946 году оно было опубликовано в журнале «Знамя» и попалось на глаза Александру Твардовскому. «Ты в двадцать строк вкладываешь столько, что мне в поэму не вложить!», - заявил тот и посоветовал положить эти стихи на музыку. Исаковский посчитал стихи чересчур длинными для песни, но все тот же Матвей Блантер сумел переубедить приятеля, сочинив музыку. И тут в дело вступила цензура.

«Редакторы — литературные и музыкальные — не имели оснований обвинить меня в чем-либо. Но они были убеждены и тщились убедить других, что Победа исключает трагические песни, будто война не принесла народу ужасного горя, - вспоминал Исаковский. - Был один — даже прослушал, заплакал, вытер слезы и сказал: «Мы не можем». «Что не можем? Чего не можем?» Я думал, он не может не плакать, а, оказывается, пропустить песню на радио не может! Вот чертовщина!».

И все же время песни пришло: в 1960 году в Центральном Парке культуры и отдыха прошел развлекательный концерт, во втором отделении которого выступал Марк Бернес. Сказав несколько слов о стихотворении, он на свой страх и риск спел песню - а остальное, как говорится, уже история.