Прицел автора понятен. Уже в самом начале Пэйн изображает емкий образ – ученые проводят эксперименты на крысах. Опыт удается на славу. Теперь в банку помещают человека – самого страшного вредителя. Потихоньку людей изолируют, создавая для них картинку идеального будущего, так что они сами несут деньги, лишь бы жить в роскошных, пусть и кукольных домах. Карликовая жизнь привлекает и скромную семейную пару в исполнении Мэтта Дэймона и Кристен Уиг. Пол и Одри Сафранек, обремененные простыми житейскими хлопотами и надеющиеся на сладкое будущее, сомневаются, но, в конце концов, соблазняются и идут на фантастическую авантюру.
Физическая подготовка людей к превращению одновременно и странная, и пугающая, и смешная, когда добровольцев раздевают и бреют наголо (удаляют даже брови!). А после уменьшенных поддевают лопаточкой, как котлеты. Далее историю знать вредно и незачем, впрочем, так можно сказать о любом фильме, и правильно. Режиссер делает пару неожиданных поворотов и даже вплетает в сюжет несколько солидных актеров. Перед зрителем предстает развязный Кристоф Вальц, появляются Джейсон Судейкис и Удо Кир в скудных до безобразия образах, а также Лора Дерн в малюсеньком камео.
Игрушечный мир (невольно вспоминается мультфильм «История игрушек») только кажется пределом мечтаний. На самом же деле оказывается, что фундаментально ничего не изменилось. Американская мечта живее всех живых с социальной несправедливостью, нищетой, стяжательством, похотью и одиночеством. Человека уменьшили, а революции не произошло. Жить по-большому – губительно, а значит нужно брать понемножечку, помаленечку, но все равно много. Лилипуты-материалисты с аппетитами великанов продолжают заниматься накопительством, но еще и под наблюдением ученых. Большой брат следит за тобой уже буквально. Уменьшенные люди, как крысы в банках. Капитал берет верх, человек остается ничтожным и пути назад нет. Диктатура в чистом виде, только в миниатюре, под стеклом.
Обостряется и недовольство «нормальных» людей – тех, кто недоверчив к новому порядку, раздраженно заявляя, что у коротышей не должно быть больше или хотя бы столько же прав. Мир делится на «маленьких» и «больших». Глядишь, коротыши – вовсе и не люди, а их уединенный земной рай превращается в роскошное гетто, куда, между прочим, помещают сумасшедшую вьетнамскую диссидентку. Однако Александр Пэйн, который, нужно признать, создает небывалый, но правдоподобный миф, вооружившись мощным посылом (размер неважен, маленький человек способен вершить большие дела, и нужно сперва попасть во мрак, чтобы увидеть свет), увиливает в сторону юмора, попахивающего нелепицей и вульгарностью молодежных комедий, хотя кино Пэйна всегда отличалось житейским целомудрием и джентльменской тонкостью. И хотя режиссеру удается шутливо обыграть антитезу между традиционной и новой общинами, здесь же части оказываются сильнее целого.
Короче, «Короче» – затянувшийся анекдот с весомым, пусть и наивным содержанием, но странно туманным и даже неуклюжим развитием и сахарным хэппи-эндом. Ясно, что система трещит, людей заботит не судьба человечества, а собственное счастье, и побег от реальности – не спасение. «Короче» – дикое, зигзагообразное путешествие, рассказ о дураках, у которых есть грандиозный план, решительно ничего не меняющий. Это самый политический фильм Пэйна после остроумной «Выскочки», который разбавляет трогательный соцреализм «О Шмидте», «На обочине» и «Небраска», но серьезно им проигрывает. Автор делает широченный замах с оруэлловской завязкой и сам же запутывается, отчего фильм кажется не то социальной сатирой, не то романтической комедией, не то пафосным фарсом. Забывается даже, что Дэймон в образе семьянина с брюшком и его разнокалиберное окружение вообще-то уменьшены до размеров спичечного коробка.
Под занавес зритель остается с милой и довольно карикатурной историей, которая не становится чем-то уникальным или хотя бы памятным. «Короче» точно имеет множество разных, по-своему захватывающих и забавных сюжетов, но вместо этого получается водянистый абсурд. Пэйну не хватает того самого бунтарского азарта, которым обладает прямодушная вьетнамская беженка. Возможно, автору следовало уменьшить рассказ, чтобы создать нечто грандиозное. Здесь же, конечно, эпично, но, пардон за каламбур, как-то мелковато.